Глава 1. Гибель длиной в вечность.

- Ты умрёшь раньше, чем я убью тебя, - ледяным голосом произнесла высокая фигура в чёрном.

Гарри зевнул, и желудок вторил его зевку протяжным бурчанием.

- То есть, ты не убьёшь меня, - произнёс он.

Лорд Волдеморт снисходительно улыбнулся.

- Мой план гораздо сложнее, интереснее и забавнее, чем ты можешь себе представить, Гарри. Сперва ты умрёшь от скуки, затем от голода погрузишься в беспамятство и, измученный, почти не живущий, погибнешь от моей руки не вожделенной смертью храбрых, а глупой смертью дохлых. И знаешь, как? Я внушу тебе, чтобы ты из последних сил поднялся, споткнулся и расшиб себе череп. Ты убьёшь сам себя, но не отважным суицидом, а лишь споткнувшись, и покинешь этот мир от потери крови.

Брови Гарри поползли вверх.

- Ты псих! – воскликнул молодой человек.

- А ты идиот, - парировал Волдеморт. – Каждый второй, кто тебя знает, хоть раз в жизни тебе это говорил, и я спешу составить им компанию.

- Тогда проваливай, дай я спокойно умру от скуки! – раздражённо сказал Гарри.

- С удовольствием, - ответил Лорд Волдеморт и развернулся. Шелест мантии был последним чужим звуком, который Гарри услышал до потери сознания.

Но до потери сознания было ещё далеко.

Сначала тишина понравилась пареньку.

Мрачно оглядывая знакомые серые каменные стены, серый каменный пол и потолок, бледно светящиеся без факелов и свечей, он устроился поудобнее, прислонившись спиной к стене, и стал ждать.

За неделю пребывания в камере он успел смириться со своим положением. Каждый день он видел одно и то же: обтёсанные камни и белое лицо с узкими ноздрями-щёлочками. Лицо, которое десять, сто, тысячу раз надоело, которое было ненавистно и до тошноты привычно. Без этого лица камера стала приветливее, заключение – приятнее. Хотя разве можно назвать это приятным?..

Гарри уже не надеялся, что его отсюда вытащат. Возглавив армию Ордена, он привык всегда слышать о его деятельности, давать указания, знать, что происходит, знать, где находится какой из членов. Не слышать ничего о них в течение целой недели казалось невероятным. Для горячей войны, полной событий, неделя – очень долгий срок.

Прошло два часа. Значит, по крайней мере пятнадцать минут, если кажется, что два часа.

Но есть ли разница в том, сколько прошло времени, если надежды на спасение уже нет?

Есть разница. Чем больше времени пройдёт, тем скорее он изголодается и тем ближе будет смерть и покой.

Покой. Что может быть ужаснее покоя? Разве сейчас он не в покое? Лучше бы кто-то побеспокоил!

В камере не было даже двери. Есть ли смысл думать о побеге?

Капля по капле камень точит. Можно плевать на пол и сделать подкоп. Но вряд ли до его смерти он наплюнет хотя бы ямку. Просто умрёт в луже не только крови из черепа, но и слюны вдобавок.

Гарри поскреб камень. Сточил ноготь. Тогда он взъерошил волосы. Изучил взглядом босые ноги. Изучил взглядом джинсы. Изучил взглядом футболку. Изучил взглядом руки. Изучил взглядом ногти.

Выучил наизусть свой внешний вид.

А что, если убить себя отважным суицидом?

А может, всё-таки вытащат… а он тут сидит без штанов, опутав джинсами шею…

Гарри невесело усмехнулся. Смерть на носу, а он заботится о своём внешнем виде после смерти.

Паренёк скосил глаза к носу. Смерти там не было.

Страшно захотелось услышать человеческий голос.

- М-м-м… - протянул Гарри.

Показалось глупым. Он будет говорить, когда никто его не слышит.

А с другой стороны: никто же его не слышит. Можно говорить всё, что угодно, и никто не решит, что он сумасшедший идиот. Главное – что идиот.

Волдеморт, возможно, следит за ним с помощью какой-нибудь магии.

Отлично!

- Волдеморт больной урод. Волдеморт – сумасброд. Волдеморт – кривой рот, - Гарри принялся сочинять смешные и забавные рифмы. Во всяком случае лично он считал их забавными, а больше оценить было некому. – Волдеморт – ммм…обормот. Волдеморт – эээ… идиот! И трус! Слышал? Ты трус, Волдеморт! Хотя Снейпа это задело бы больше… так передай Снейпу, что он трус! Сдал меня! Испугался гнева лордика! Мог бы сам убить! Он же меня ненавидит! И я его ненавижу! Нет… нет, ты скажи, что я его люблю! Целую! Взасос!!!

Гарри ругался ещё около пяти минут, пока не почувствовал, что ему страшно надоел какой-то хриплый идиот, который орёт и орёт на всю камеру. Он утомлённо замолчал и сглотнул. Хотелось есть.

***

- Ватэль. Обогре Ватэль. Пишется через «э», - представился незнакомец.

- То есть, Обогре Вэтель? – с издевательской ухмылкой спросил Гарри.

Сбоку мелькнул пронзительный взгляд чёрных глаз, обрамлённых пушистыми ресницами.

- И мне, пожалуйста, - хохотнул блондин и шлёпнул здоровенный ломоть ветчины на обогреватель. Ломоть зарумянился, от него шёл пар. Гарри потянул носом, но запаха не почувствовал. Прижав нос к ветчине, он ощутил, что ломоть холодный и твёрдый, как камень.

Внезапно всё потемнело и сверкнуло ярко-синим. В воздухе проплыли голубые пятна и, мерцая, растворились, уступая место бледному освещению каменной камеры.

Гарри обнаружил, что лежит на животе, прижавшись носом к полу. Желудок уже забыл о бурчании и хранил гробовое молчание.

«А где Обогре Ватэль?» - подумал Гарри, жалея, что поиздевался над своим новым знакомым. Могли бы поговорить.

С кем? С обогревателем? Да он бредит. Говорить с обогревателем! Об него греться надо.

Гарри поискал взглядом обогреватель.

Да тут вообще нет никакого обогревателя!!!

А блондин где? Уж блондин-то точно был.

Должно быть, ушёл.

Блондину можно отсюда выйти, а ему, Гарри, нельзя. Блондин, наверное, зашёл ветчину пожарить и теперь ест, а с ним ни кусочком не поделился. Жадина.

Гарри с досадой слабо стукнул кулаком об пол камеры. Камера пошатнулась и полетела куда-то вбок. Паренька качнуло, он упал на каменную стену. Камера перевернулась ещё раз, и теперь он был уже на потолке. А там, сверху, где раньше был пол, копошились мелкие люди. Они копошились, копошились, толкались, говорили какую-то тихую неразбериху омерзительными голосами, Гарри видел их макушки и пытался зажмуриться, но даже закрытыми глазами он продолжал видеть их.

- УЙДИТЕ!!! – заорал молодой человек и попытался замахать руками, но вместо этого только нелепо подёргал плечами, потому что рук не было.

Рядом зашипела ветчина. Гарри метнул взгляд на неё и с ужасом заметил, как макушечники едят её, чавкая, икая и отрыгивая.

- БРЫСЬ!!! – Гарри судорожно принялся дуть на ветчину, чтобы прогнать людей, но из его рта выходил лишь лёгкий тёплый воздух.

К счастью, спасительные синие пятна вернули юношу к сознанию. Он продолжал лежать на животе и судорожно дышал. Руки были. Перевернувшись на спину, Гарри не нашёл на потолке ни одного человека и понял, что его тошнит.

***

Гарри проснулся от боли возле виска. Забыл снять очки перед сном.

- Вот чёрт, Рон, я очки не снял… - прошептал он, чувствуя, что не в состоянии говорить громко.

«Что происходит?!» - он резко сел и тут же упал на камни. И вспомнил всё.

Вспомнил даже то, что видел галлюцинации. Но не мог восстановить в памяти ни одной детали.

Сегодня сознание было на редкость ясным. Всплыли из глубин мозга такие имена, как Рон, Гермиона, Дамблдор, Добби, Хагрид, Джинни… Джинни!.. Неужели на свете в самом деле существуют любовь, нежность, поцелуи, девушки?

А можно и без них прожить…

Если это жизнь…

Гарри испугался, представив, что его спасли друзья, -  если эти друзья не приснились ему, а на самом деле существуют, - и он больше не может жить в их невероятном хорошем мире, где нужно переделать уйму дел… Здесь лежишь и умираешь. Там… не перечесть… Как только он всё успевал…

А выходит, что ничего не успел. Не успел спасти себя и этим провалил всю операцию. Ведь он Избранный… гниёт в четырёх стенах… как Сириус умудрялся скучать в громадном поместье Блэков, где надо было столько всего перемыть и перечистить?!

Может быть, теперь можно будет встретиться с ним?

А отец бы… отец бы не сдался… наверное… не смирился… боролся бы со смирением до последнего… может быть… …

***

Снова приснился маховик.

Маховик времени снился ему с третьего курса. Редко. Очень редко. Но за те три раза Гарри уже успел запомнить, что ему иногда снится маховик времени, вертящийся бесчисленное количество раз. Должно быть, это когда-то что-то означало. Но теперь это уже ничего не значит. Ничего не изменит.

Гарри уже не видел стен. Сине-голубые пятна вспыхивали в черноте, одно выплывало из центра другого, и так до бесконечности. Тело не желало двигаться. Зато галлюцинации не посещали и, к счастью, не было бреда – того, чего Гарри боялся больше всего. Умереть, но не выдать тайн – главная цель на данный момент.

Проснувшись, паренёк отметил: «Я всё ещё жив».

***

«Я всё ещё жив. Великий Мерлин… когда это кончится?!»

***

«Я всё ещё жив, чёрт возьми…»

***

«Я всё ещё жив, твою дементора…»

***

«Не могу же я столько времени быть живым?!

Вставай и иди! Вставай и иди! Вставай, иди! Вставай! Вставай!!!»

Гарри, содрогаясь и тряся всем телом, держась за стены, повиновался этой мысли, этому желанию. Постояв некоторое время у стены, он начал медленно стекать вниз. Стёк.

«Я… всё ещё… жив…»